А в комментарии к статье «Вместе создаем новую экономическую теорию?» [09.04.2012 00:18] основываясь на тех же своих семейных публикациях [5-8], пишет:

«Таким образом, эта формула научного открытия вместе с нашим научным определением понятия «экономика» общества, теперь дает нам полное право заявить, что Адам Смит со своим утверждением о том, что «труд человека является источником всех богатств» (выделено ― А.Р.) был, несмотря на мнения и взгляды многих западных ученых, в том числе множества философов и экономистов, невеждой (выделено ― А.Р.) в вопросах экономики общества и проблемах естествознания, так как экономика – это есть распределение и использование в любом обществе людей между всеми его членами полученных от труда, включая умственный труд, и деятельности производств, необходимых жизненных результатов – материальных благ, в том числе обязательно заимствованных у планеты, причем, совсем безвозмездно природных ресурсов из её накопленных ранее и ограниченных запасов, для реализации человеческого труда во времени, в том числе и для деятельности производства, то есть, если иными словами, то не только, лишь созданных членами общества материальных благ, которых невозможно создать без заимствования у планеты, но и взятых у природы в безвозмездной форме в необходимо-достаточном для труда и производства количестве сырьевых и энергетических ресурсов из её ограниченных запасов.

Такая очевидная невежественность (выделено ― А.Р.) в вопросах экономики Адама Смита, не столько может, а сколько должна в бесспорном порядке, наталкивать не только нас, но и любого образованного нравственного человека на мысль о том, что при создании им своей псевдо теории экономики общества, скорее всего, он руководствовался не научной целесообразностью, а совсем иными целями и мотивами, выполняя политико-идеологический заказ, возможно, зарождающейся тогда капиталистической экономики, исследование чего не является целью данной нашей статьи, хотя экономическую невежественность Адама Смита мы смогли доказать впервые неголословно и без тавтологии в своей монографии «Эволюция и природа интеллекта», чего не под силу было доказательно сделать даже Карлу Марксу, не говоря уже о многих других».

А эти его высказывания полностью доказывают, что он вовсе не имеет никакого представления о существовании следующих исторических фактов, отмеченных в литературных источниках. Например, очень содержательно и лаконично изложенных у теоретика науки, политолога, социолога, доктора химических наук, профессора С.Г.Кара-Мурзы. Так С.Г.Кра-Мурза очень обоснованно говорит, что:

- Первый камень в основание того индивидуализма собственника, на котором зиждется современное общество, заложила Реформация. Второй «корень» политэкономии — почти слившаяся во времени с Реформацией научная революция XVI—XVII вв. Из этих корней выросла новая антропологическая модель, которая включает в себя несколько мифов и которая изменялась по мере появления более свежего и убедительного материала для мифотворчества. Вначале, в эпоху триумфа ньютоновской картины мира, эта модель базировалась на метафоре механического (даже не химического) атома, подчиняющегося законам Ньютона. Концепция индивида, развитая целым поколением философов и философствующих ученых, получила как бы естественнонаучное обоснование.

Современное общество основано на концепции человека-атома (индивид — на латыни означает «неделимый», то есть по-гречески атом). Каждый человек является неделимой целостной частицей человечества, то есть разрываются все человеческие связи, в которые раньше он был включен. Происходит атомизация общества, его разделение на пыль свободных индивидуумов. Заметим, что в традиционном обществе смысл понятия индивид широкой публике даже неизвестен. Здесь человек в принципе не может быть атомом — он «делим». Так, в России человек представляет собой соборную личность, средоточие множества человеческих связей. Он «разделен» в других и вбирает их в себя. Здесь отсутствует сам дуализм индивид-общество. Здесь человек всегда включен в солидарные структуры (патриархальной семьи, деревенской и церковной общины, трудового коллектива, пусть даже шайки воров).

Из понятия человека-атома вытекало новое представление о частной собственности как естественном праве. Именно исходное ощущение неделимости индивида, его превращения в обособленный, автономный мир породило глубинное чувство собственности, приложенное, прежде всего к собственному телу. Произошло отчуждение тела от личности и его превращение в собственность. До этого понятие «Я» включало в себя и дух, и тело как неразрывное целое…

Помимо концепции человека-атома, каркасом главной модели в политэкономии Адама Смита была ньютоновская картина мироздания. Адам Смит просто перевел ньютоновскую модель мира как машины в сферу производственной и распределительной деятельности. Это было органично воспринято культурой Запада, основанием которой был механицизм. Как машину рассматривали тогда все, вплоть до человека. Ньютоновская механика была перенесена со всеми ее постулатами и допущениями, только вместо движения масс было движение товаров, денег, рабочей силы. Абстракция человека экономического была совершенно аналогична абстракции материальной точки в механике.

Экономика была представлена машиной, действующей по естественным, объективным законам (само введение понятия объективного закона было новым явлением, раньше доминировало понятие о гармонии мира). Утверждалось, что отношения в экономике просты и могут быть выражены на языке математики и что вообще эта машина проста и легко познается. Адам Смит перенес из ньютоновской механистической модели принцип равновесия и стабильности, который стал основной догмой экономической теории. Метафора мира как равновесной машины (часы), приложенная к экономике, не была ни научным, ни логическим выводом. Это была метафизическая установка религиозного происхождения (см. о деизме Адама Смита). Равновесие в экономике не было законом, открытым в политэкономии, напротив — все поиски экономических законов были основаны на вере в это равновесие.

Адам Смит, вслед за Ньютоном, должен был даже ввести в модель некоторую потустороннюю силу, которая бы приводила ее в равновесие (поскольку сама по себе рыночная экономика равновесие явно не соблюдала). Это — «невидимая рука рынка», аналог Бога-часовщика. Само выражение «невидимая рука» использовалось в механике ньютонианцами с начала XVIII в. для объяснения движения под воздействием гравитации. Политэкономия, собственно говоря, претендовала быть наукой о приведении в равновесие всех трех подсистем, взаимодействующих с ядром мирового хозяйства — гражданским обществом Локка (или «первым миром») — так, чтобы эта система функционировала как равновесная [9].

Именно по этим причинам марксистская политическая экономия или политическая экономия социализма, включающая (буржуазную) политическую экономию Адама Смита, в состав трех источников марксизма (по Ленину), всегда и делала, что утверждала: «Экономические законы объективны, т.е. отражают необходимые внутренние связи между явлениями и процессами экономической жизни общества, существующие независимо от воли и сознания людей… Экономические законы существуют объективно во всех способах производства…» [10].

Поэтому, например, я, несмотря на то обстоятельство, что после распада СССР все в одночасье отказались от политической экономии, продолжал упорно и углубленно изучать ее в рамках тех определений или предметов этой науки, которые были признаны в мире. Но в отличие от других экономистов и других специалистов, наподобие героя данной статьи, именно я и пытался открыть фундаментальные экономические законы, по своей природе похожие на объективные экономические законы естественных наук, как физика. И это я делал еще почти за 20 лет до того, как к тем ложным выводам о необходимости подчинения законов экономики объективным фундаментальным законам физики, пришел Шухрат Р.Сайфуллаев. К выводам, которые для меня уже давно устаревшим и почти, что не интересным. Но вынуждающим анализировать их из-за безапелляционных заявлений и других измышлений их автора, ко всему прочему оказавшимся еще и не порядочным человеком. Человеком, распространяющим клевету и лож о тех экономистах, которые еще задолго до него изучив те вопросы, которыми он и члены его семьи начали заниматься только недавно, излагали свои выводы, опровергающие его якобы совершенно новые научные идеи, задолго до их появления в мозговых извилинах этого автора.

А истинность моего утверждения о том, что именно я почти 20 лет тому назад вводил в экономическую науку критерий о том, что экономические законы должны соответствовать фундаментальным законам физики, может доказать моя книга «Интеллектуальный мир, модель экономического пространства и законы идеальной экономики». Моя книга, опубликованная издательством С.-Петербургского университета экономики финансов в 1995 году, тиражом в 5000 экз., которую можно найти во многих библиотеках РФ [11].

Так, вводной части этой книги я, отметив тот факт, что:

«Экономическая наука … имеет очень важное значение в нашей жизни. Поэтому ее относят к числу общественных наук. Но экономическая наука изучает не просто общественные явления, но и их количественные экономические пропорции. С этой стороны она ближе к точным наукам, изучающим всеобщие законы окружающего нас мира и Вселенной.

До недавнего времени политэкономическая наука социализма утверждала, что общественно-экономическое развитие человечества подчиняется объективным законам, независящим от воли и сознания людей. Однако при внимательном изучении политической экономии социализма невозможно было получить то знание, о котором в ней говорилось. Она учила людей видеть общественно-экономические процессы только лишь глазами К.Маркса. Но она была права в одном: действительно общественно-экономические процессы управляются объективными законами, независящими от воли и сознания не только простых людей, но и от их «вождей». Этими объективными законами и обусловлены появления тех общественных сил, с помощью которых и была сметена с исторической сцены Великая Держава – Союз Советских Социалистических Республик.

Проходят и эти времена. На смену политической экономии социализма пришла как-будто бы «самая передовая» – экономическая наука западного образца – «капитализм», который мы в течение более чем 70-ти лет ругали и считали отмирающим. Однако «капитализм» оказался не только живучим, но и процветающим. В чем же причина его процветания? Каково место современной экономической науки Запада в нашей жизни? Почему мы вдруг отвергли коммунистическое учение и его экономическую науку? Чем экономическая наука отличается от точных наук? Таким вопросам нет конца. Ответы на эти и многие другие вопросы и содержит данная книга», на страницах 34-41 второй главы этой книги под названием «Критический анализ основных экономических парадигм», писал следующее:

«Как мы уже говорили в предыдущей главе, наука зародилась на почве необходимости установления истины, т.е. объективных законов мирозданья, в качестве критерия ее оценки. С самого начала становления современной науки таким критерием истинности закона служило число. Как тут не вспомнить, что более 500 лет до н.э. замечательный ученый и древнегреческий философ Пифагор и его последователи высказывали убежденность в том, что в мире существует гармония чисел, которая нашла свое подтверждение через тысячелетия в работах Фибоначчи и Кеплера. Понимать, которую следует так: все в мире можно изучить и оценить числом! И, конечно же, за каждым числом «скрывается» определенный физический и другой (в т.ч. и экономический), закон.

Исходя именно из этого положения, и нужно понять, и прийти к конвенции, что основной задачей любой науки, в том числе и экономической, является определить в окружающем нас мире и во Вселенной эту гармонию чисел. Иначе не избежать нам тавтологии…

Для того чтобы выяснить конкретно что предполагает точная наука, когда она обращается к числу с целью открыть объективные законы окружающего нас мира и всей Вселенной, возьмем, к примеру, физику. Например, один из великих ученых-физиков современности Макс Планк, еще в начале нашего века создал систему «абсолютных единиц», в основу которой положены «универсальные константы». А именно: первая – скорость света в вакууме; вторая – гравитационная постоянная; третья – постоянная величина, которая играет важную роль в термодинамике (энергия, деленная на температуру); четвертая – постоянная величина названная «действием» (энергия, умноженная на время), которая представляет собой наименьшее количество работы, ее «атома».

Пользуясь этими величинами, Макс Планк получал систему единиц, которую считал абсолютной и совершенно независимой от произвольных решений человека; он принимал свою систему за натуральную. Макс Планк утверждал, что эти величины сохраняют свое естественное значение до тех пор, пока останутся неизменными закон всемирного тяготения, скорость распространения света в вакууме и два основных принципа термодинамики; они будут одними и теми же для любых разумных существ, при любых методах определения.

Далее, не углубляясь в детали предмета физики, мы можем констатировать тот, всем известный факт, что одним из ее фундаментальных методов является измерение множества физических величин, в т.ч. времени, с которыми имеет дело и экономика.

Большие единицы измерения – год и сутки – дала нам сама природа. Но час, минуты и секунды придуманы человеком.

Вместе с тем, экономическая наука тоже имеет дело с измерениями величин. Причем ни столько измерением величины самого времени, а сколько вплотную связанные с ним экономические величины, каковыми являются, например: валовый национальный доход и другие расходы, и доходы экономических субъектов, в т.ч. конкретного человека. Так что с уверенностью можно предположить, что и экономика имеет дело и управляется объективными законами, имеющими свои определенные «универсальные константы», на подобие тех физических, на которых мы указали выше.

Поэтому мы можем сделать заключение, что и критерием истинности выявления и открытия экономических законов должны служить величины, имеющие характер фундаментальных постоянных или «универсальных констант».

Опережая события анализа и результаты проведенных автором теоретических исследований можно сказать, что если судить современную экономическую науку с этой точки зрения, то не трудно прийти к выводу, что она еще не сложилась в качестве подлинной науки, по той простой причине, что она до публикации настоящей работы, не располагала истинными знаниями, построенными на основе подлинных экономических законов, вследствие которых должны были бы быть обнаруженными и ее фундаментальные или «универсальные константы», характерные для точных наук. Но следует все-таки подчеркнуть, что некоторые ученые-экономисты, зная такое требование к истинной науке, ощущали острую необходимость поиска таких констант и интуитивно чувствовали их существование. Причем они старались, и найти такие величины. К числу таких ученых-экономистов в первую очередь нужно отнести Рикардо. И потом, несмотря на наше отрицательное отношение к коммунистическому учению, к этому числу можно смело отнести и Маркса, а также П. Сраффа , старавшегося понять головоломки Рикардо, и в какой-то мере Дж.Кейнса. Однако и здесь опережая события можно констатировать, что им не суждено было открыть эти законы и содержащуюся в них истину. Поэтому их старания не были увенчаны успехом. А ложные утверждения К.Маркса опровергла сама история, движимая силами объективных законов мирозданья.

Такое положение в экономической науке обусловлено еще и тем, что многие ученые-экономисты не имеют даже представления о возможности существования объективных экономических законов. К тому же из-за таких поисков если Рикардо был в свое время не понят своими современниками, а впоследствии даже осмеян, то К.Маркс видимо что-то в этом отношении прощупав, дал им совершенно другой смысл, над которым мы часто останавливаемся в данной работе. Поэтому М.Блауг, видимо совсем не понимающий смысл таких устремлений Рикардо, в специально посвященной ему главе своей книги, пишет: «Поиск Рикардо «неизменной меры ценности» - мерила, которое само инвариантно относительно изменений, как в заработной плате, так и в норме прибыли, ― стал после его смерти считаться одним из тех концептуальных заблуждений, к которым иногда склонны великие ученые. Почти никто, кроме Джона Стюарта Миля и Маркса, даже не понял, к чему клонил Рикардо...

...не существует такой вещи, как неизменное мерило, которое будет удовлетворять всем требованиям, поставленным перед ним Рикардо».

Как считает автор, в истории современной экономической науки, единственным ученым-экономистом, попытавшимся найти «экспериментальное» подтверждение существования таких величин, можно считать С.Кузнеца, который проводя и обобщая эмпирические данные обследований американских семей, обнаружил некоторое постоянство величин «склонности к потреблению». Чем он не открыл, а всего лишь зафиксировал и подтвердил догадки Рикардо о существовании неких «норм» и «неизменной меры ценностей», приобретших в интерпретации Дж.Кейнса некоторые другие свойства и смысл макроэкономического содержания, в виде склонностей к сбережению и потреблению.

Таким образом, мы, установив подлинный критерий к оценке экономической науки, теперь сможем по-настоящему оценить и существующие экономические парадигмы, на предмет их состоятельности и соответствия объективным законам мирозданья.

С этой точки зрения коротко проанализируем теоретические постулаты К.Маркса, изложенные в его книге «Капитал». К.Маркс, в предисловии к первому изданию «Капитала» писал, что: «... конечной целью моего сочинения является открытие экономического закона движения современного общества». Если с этой точки зрения внимательно изучить и рассмотреть его книгу, то из нее можно почерпнуть только всем известные выводы, один из которых сводится к тому, что двигателем общественного прогресса является пролетариат. А другой и самый главный вывод заключается в теории о прибавочной стоимости. На последнем вопросе мы более подробно остановимся в третьей главе. Но здесь хотим подчеркнуть, что «Капитал» с точки зрения того критерия, который мы ввели в этой работе не выдерживает никакую критику. В чем можно убедиться любому образованному человеку, прочитав эту книгу. Поэтому можно согласиться с мнением И.И.Кауфмана, содержащегося в его статье, опубликованной в Петербургском «Вестнике Европы» за май 1872 года. Из которой К.Маркс сам считал возможным привести довольно обширную цитату в «Послесловии ко второму изданию» «Капитала», по завершению которой он утверждает: «Автор, описав так удачно то, что он называет моим действительным методом, и отнесшись так благосклонно к моим личным приемам применения этого метода, тем самым описал не что иное, как диалектический метод». Поэтому мы тоже, приводя некоторую сокращенную часть из этой цитаты И.И.Кауфмана, тоже хотим показать его правоту, но в совершенно противоположном отношении, чем это понимал и представлял себе К.Маркс. И.И.Кауфман пишет:

«Маркс рассматривает общественное движение как естественно-исторический процесс, которым управляют законы, не только не находящиеся в зависимости от воли, сознания и намерения человека, но и сами еще определяющие его волю, сознание и намерения...

Иному читателю может при этом прийти на мысль и такой вопрос... ведь общие законы экономической жизни одни и те же, все равно, применяются ли они к современной или прошлой жизни?

Но именно этого Маркс не признает. Таких общих законов для него не существуют...

...Маркс только строго научно формулировал цель, которую может иметь точное исследование экономической жизни».

Таким образом, если считать положительной собственную оценку К.Маркса данную им на статью И.И.Кауфмана, то он этим признает, что: во-первых, для него не существуют общих экономических законов развития общества; во-вторых, он «только строго научно формулировал цель, которую может иметь точное

исследование экономической жизни». А последнее утверждение можно считать не чем иным, кроме как нашим критерием оценки истинности и объективности экономических законов. Таким образом, мы можем сделать предположение и вывод, что даже сам К.Маркс признавал несостоятельность собственной теории, рассчитанной не для интеллектуальной, а пролетарской среды. Поэтому нам остается только согласиться с оценками К.Маркса на свой же собственный труд, косвенно присутствующими в отзыве на статью И.И.Кауфмана.

Теперь, если проанализировать политэкономическую науку социализма, то здесь нам не придется долго мучиться с поиском доказательств истинности наших утверждений о ее несостоятельности. Поскольку со стороны советских ученых, перед самым распадом СССР в 1990 году, как и подобает честным, порядочным и интеллигентным людям было сделано следующее признание: «Аналитико-синтетический процесс, касающийся общественных явлений, явлений производства и обмена, социально-экономического устройства общества, касающийся множества фактов, наблюдений, привел человеческую мысль к тому, что само производство, благосостояние людей подчинены каким-то могущественным, но скрытым от их непосредственного взора общественным факторам, глубинным законам экономического развития. Для того чтобы выявить эти законы, недостаточно простое наблюдение, описание явлений. Нужна наука, способная проникнуть в суть происходящих процессов и выявить их движущие силы». К этому признанию крупных советских ученых, каковыми являлись академики Л.И.Абалкин и А.Г.Аганбегян и прибавить нечего […]. Поэтому перейдем к нашим дальнейшим исследованиям.

В предыдущей главе, анализируя ход исторического развития человечества, мы выявили в нем стремление людей к достижению идеального состояния общества. А отсюда так же мы узнали, что оно в первую очередь зависит от состояния экономики, которая в свою очередь подчиняется определенным объективным законам, которые экономическая наука пока не открыла. А теперь мы в общих чертах узнали, что ни политэкономическая наука социализма и ни экономическая наука Запада не содержат знаний, отражающих в себе объективные законы экономического развития общества. Однако наш читатель практически мало знаком с экономическими теориями Западных ученых. Поэтому коротко проанализируем: как обстоят дела в этом отношении в современной макроэкономической науке, сложившейся на Западе и соответствует ли она к тем критериям, которые мы ввели в данной работе для оценки экономической науки вообще и ее отдельных отраслей, в частности.

По отношению к задаче, которая стоит перед экономической наукой историю ее развития можно подразделить на два условных направления – классическую, основанную на теоретическом исследовании экономических процессов на абстрактных гипотетических моделях и эмпирическую, основанную на исследованиях моделей, построенных на основе наблюдаемых статистических данных – ведущих постоянную полемику между собой и доказывающих всему миру правоту собственных умозаключений и претендующих на роль проводников, способных вывести нас на «путь истины». К числу первых относится и К.Маркс.

Как показало изучение этого вопроса, если классикам экономической науки характерно пренебрежительное отношение к фактам и доказательствам своих теорий, то ученые, исповедующие эмпиризм, задачу экономической теории видят только в том, чтобы привести в систему, обобщить и использовать факты. Но факты упрямая вещь и они постоянно изменяются. Поэтому и объективные, всеобщие закономерности экономического развития общества постоянно ускользали и ускользают из их поля зрения, сведя умозаключения западных ученых к ненаучным догадкам и косвенному их признанию, в виде действий «невидимой руки» конкуренции, «магического жезла», берущих свое начало еще от Адама Смита и Рикардо. А в результате этого созданные им гипотезы, теоретические постулаты и построенные на их основе экономические модели не выдерживают ни критики, ни испытания фактами и ни самим временем. Случилось это как с классическими теориями, и отрицающими их – популярной кейнсианской, так и с монетарной и другими теориями, что признают и сами западные ученые, исследующие историю развития экономической науки, например, тот же М.Блауг. Они не выдержали и не выдерживают испытание не только со временем, но и с условиями поведения экономических субъектов. Такое положение еще в большей степени относится и марксистской экономической теории, о чем мы говорили в предыдущей главе и продолжим этот разговор при наших дальнейших исследованиях с тем, чтобы окончательно доказать их несостоятельность. Продолжение »